Навеяно избранным.
 Пчела, искренне тебе сочувствую за массу пережитых неприятных минут, хорошо, что все окончилось благополучно, впрочем, давно уже слышала, что эти ватные палочки должны пользоваться исключительно в косметических целях, типа поправить огрехи в макияже и не более того, никаких прочисток ушей и носа, в чем очередной раз с твоей, к сожалению, помощью, сумела убедиться.
...Так вот в незапамятные времена, в далеком царстве – государстве под названием населенный пункт Высокий (это, билив ми, в глубоких ебенях, где все дороги в выебанах), где в те седые древние года проживала моя семья, отживала свое счастливое детство и я. Когда случилась эта, очередная идиотская история со мной в заглавной роли, мне как раз было, наверное, столько же, сколько сейчас моей дочери – где-то около семи лет. По крайней мере, в школу я точно не ходила.
Точно помню, было воскресенье. Это важно для истории. Занималась заря, а это я для красоты словца ляпнула, потому что дальше непременно будет много ненормативной лексики, на которой я в последнее время по преимуществу изъясняюсь с окружающей меня действительностью. Вообщем, воскресенье в разгаре, по которым у мамы традиционно в отсутствие автоматической стиральной машины и стиральной машины активаторного типа была большая стирка. То есть совершенно безапелляционно не до меня. Я неприкаянно болталась по дому и лупилась в зомбоящег, который на тот момент еще таковым не был, а, напротив, был цветным, большим, да еще и надеждой и отрадой всей семьи. По воскресеньям по 1 каналу всегда показывали мультики, ну «Чип и Дейла» там или «Утиные истории» (О, свет очей моих! , и в их ожидании я с оказией посмотрела к-т псевдопознавательную и чернушную программу про балерин. В лучших традициях нынешнего канала НТВ и программы «Максимум» показывали стертые от пуант ноги в кровь, последствия травм и жестоких диет балерин, слезы на тренировках и прочее. Но больше всего сразил мою неокрепшую детскую психику и трепетную душу рассказ о том, что после репетиций у балерин из-за сумасшедших нагрузок, усталости и истощения часто идет носом кровь.
Я вообще всегда завидовала чахлым людям, у которых чуть что, бздынь в обморок или хлобысь кровища носом и все их жалеют, хлопочут подле них и всячески причитают. Особливо это, конечно, относилось к собратьям по отсутствию шестилетнего разума. Были у нас такие знакомцы и одногруппники в садиках: не дали игрушку, кровища фонтаном, капец! Ты, блять, потом весь день в углу маешься, а это чахлое убожество сидит в шоколаде с той пресловутой игрушкой. Зашибись перспективка. Я же на свою тоску была чрезвычайно здоровым ребенком, почти не болела и в обморок по всяким мелочам не рухала. Это уже я не говорю про кровь из носопырины. читать дальшеБойтесь, к слову, дорогие мои детишечки, своих детских желаний и мечт – по крайней мере, я домечталась – хлещет кровища теперь из носу у меня только в путь: то давление, то неудачно, задумавшись, в носу поколупалась.
Вообщем, после такой заманчивой для меня перспективы хлестания крови из носу по поводу и без я твердо решила стать балериной. Почему-то отсутствие сочувствия со стороны балетмейстеров в тот период меня совсем не смутило. Меня даже не обескураживал и тот факт, что жили мы тогда, как я уже говорила, в глубоких ебнях очень далеко от места мало-мальски близкому не то, чтобы к захолустной балетной школе, к цивилизации вовсе – о, эта безрассудность и смелость детства! Поскольку был выходной день и разузнать в единственной хотя бы музыкальной школе, где учат на балерин, не представлялось возможным, я взяла это нелегкое дело по добыванию кровищи из носа в свои маленькие детские ладошки. Сняла решительно пиджак наброшенный (с)… подошла к дивану и ну давай ноги задирать! Целых минут пять, наверное, пока мама не позвала обедать (при диету балерин тут же было забыто, по выходным, кроме стирки, мама непременно пекла шарлотку или еще какой быстрый вкусный и чрезвычайно калорийный пирог). Однако, после таких нагрузок, обеспокоенно думала я, у меня же уже наверняка перенапряжение и уже вот сейчас лопнет в носу сосудик и….
По пути в кухню я зарулила в уборную, где, как и балерины из передачи, засунула в обе ноздри небольшие ватные тампоны, видимо, чтобы кровь в суп не капала. Однако, есть так было не слишком удобно, мягко говоря, я резко передумала быть балериной (кушать-то оно, конечно, хочется всегда больше) и вновь посетила уборную с целью извлечь уже неуместные ватки из пятачка. Управившись по-быстрому с одной ноздрей, я к-т замешкалась и подвисла со второй, и, в результате, чем дольше я ерепенилась в бесплотных попытках, тем глубже ускользал от меня ватный тампон, также далеко отодвигая мое будущее хилой кисейной барышни. К моменту, когда я по-настоящему, шестилетнему запаниковала, путем пальпации руками ваты я уже не чувствовала, да и мама, которой пришлось-таки признаться, на свет уже ничего не видела. Это только теперь, спустя годы, мама говорит, что сильно испугалась и даже растерялась, а тогда повела себя просто молодцом, трезво рассуждающим и найдущим выход из любой ситуации. Перво наперво она на меня наорала…
Потом мы с ней долго и упорно сморкались – без толку. Напомню тем, кто дополз в моих извечно длинных историях до сего момента: мы в жопе мира! Военный городок на окраине земли, до ближайшего города, где хотя бы есть больница, сорок минут на автобусе, которые ходят по расписанию, и наверняка уже и не ходят вовсе. Потому что воскресный день и уже давно погасла занимавшаяся в начале истории заря. Машины у нас тогда, естественно, не было, как вообщем-то и у многих. Даже Штирлиц никогда не был так близок к провалу, как достопочтенная девочка Юля в разгар своего очередного приступа ебантизма.
Тем хилым и чахлым барышням их моих мечт, которые уже давно бздынькнулись в обморок от чуйств сообщаю, что все закончилось благополучно. По соседству с нами жила мамина подруга, врач стоматолог, которая хоть и стоматолог, но все же русская женщина, пережившая очереди за колбасой, талоны, дефицит, да еще и с 2 детьми. Так что она к-т хитро там согнула шпильку для волос, и вытащила из моего многострадального носа ту самую балеринскую вату.
Потом они долго пили на кухне чай с маминым пирогом, ржали надо мной, а я сидела в комнате и смотрела «Чип и Дейлов».
И никто не заметил, как погибла моя мечта о бытие балерины и мамины надежды на то, что дочь у нее не сдурела. Ибо я не сдурела, я вообще такая.